"Был некоторый хозяин дома, который насадил виноградник, обнес его оградою, выкопал в нем точило, построил башню и, отдав его виноградарям, отлучился. Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям взять свои плоды; виноградари, схватив слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Опять послал он других слуг, больше прежнего; и с ними поступили так же. Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник, пойдем, убьем его и завладеем наследством его. И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили. Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои. Иисус говорит им: неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших?" (Мф. 21, 33-42).

Эту притчу Господь сказал в Иерусалимском храме менее чем за неделю до Своего распятия. Ясно, что под "злыми виноградарями" надо понимать прежде всего тех, кто вскоре распнет Его: в первую очередь учителей и вождей еврейского народа, а потом и сам еврейский народ, просивший Пилата по научению вождей своих: "...возьми, возьми, распни его!" (Ин. 19, 15), в безумии изрекший на себя и на свое потомство страшный приговор: "...кровь Его на нас и на детях наших" (Мф. 27, 25).

Закончив эту притчу, Господь сказал слушающим Его иудеям: "Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его" (Мф. 21, 43). При этом евангелист подмечает, что "Слышав притчи Его, первосвященники и фарисеи поняли, что Он о них говорит..." (Мф. 21, 45). Далее евангелист Матфей еще в двух главах рассказывает о том, что говорил тогда Спаситель в Иерусалимском храме, и сообщает, что заключительными Его словами были следующие грустные и горькие слова:

"Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликните: благословен Грядый во имя Господне!

И выйдя, Иисус шел от храма; и приступили ученики Его, чтобы показать Ему здания храма. Иисус же сказал: видите ли все это? Истинно говорю вам, не останется здесь камня на камне; все будет разрушено" (Мф. 23, 37–24, 2).

Не прошло и четырех десятков лет, как это пророчество Спасителя в точности исполнилось. В 70 году по Рождестве Христовом римский полководец Тит, сын императора Веспасиана, после долгой осады овладел Иерусалимом. Римские легионеры, по словам Иосифа Флавия, оставили от величественного города лишь три башни и часть стены: "последнюю – для образования лагеря оставленному гарнизону, а первые три – чтобы служить свидетельством для потомства, как величествен и сильно укреплен был город, который пал пред мужеством римлян. Остальные стены города разрушители так сравняли с поверхностью земли, что посетитель едва ли мог признать, что эти места некогда были обитаемы. Таков был конец этого великолепного всемирно известного города". [1, стр. 487]

В настоящее время на месте того самого Иерусалимского храма, в котором когда-то проповедовал Спаситель, располагается мечеть Омара – одна из величайших святынь мусульманского мира (третья по значимости после Мекки и Медины). А правоверным иудеям оставлено только плакать у остатков западной стены их древнего храма, которая потому и названа ими Стеною плача.

Данное евангельское чтение дает повод обратиться к одному очень сложному, запутанному, больному и вместе с тем очень важному для нас, русских людей, вопросу. Этот вопрос называется "еврейский вопрос". Он интересен для нас с двух сторон. Прежде всего небезынтересны судьбы и исторические перспективы самого еврейского народа. И вместе с тем в виду того, что еврейский народ в течение уже более 19 веков рассеян по всей земле – это, если считать от упомянутого уже здесь разорения Иерусалима в 70 году по Р. Х.; а если считать от 586 года до Р. Х., когда город был разорен вавилонянами и иудеи вместе с их царем Иехонией оказались в вавилонском плену, а после вавилонян, по словам Иосифа Флавия, Иерусалим завоевывался еще "египетским Асохеем, затем Антиохом, после Помпеем, а за ним Соссием сообща с Иродом" [1, с. 486], так начало этой истории рассеяния евреев по лицу земли скрывается в совсем уже незапамятных временах – ввиду всего этого, "еврейский вопрос" становится интересным для нас еще и с другой стороны: каковы были и в дальнейшем могут быть взаимоотношения еврейского народа с другими народами, среди которых он рассеялся и по сей день рассеян? Прежде всего нас, русских людей, здесь, конечно же, интересуют взаимоотношения между еврейским народом и русским народом: каковы они были в прошлом и могут быть в будущем? Остановимся поочередно на обоих сторонах интересующего нас вопроса.

То, что еврейский народ имел и имеет во всемирной истории особое значение, играл и играет в ней уникальную роль – об этом нет вопроса. И спора нет. Спорить принимаются тогда, когда начинают определять, какова эта роль. Вот тут сразу вырастает большой вопрос и разгорается серьезный спор. "Еврейский вопрос" тут обостряется до крайности, и люди, решающие его, часто расходятся на полярно противополож- ные и, кажется, совершенно непримиримые позиции. Одни говорят:

– Еврейский народ от древних времен избран Богом среди прочих народов и всегда являлся и теперь является возлюбленным у Бога "богоизбранным" народом. Доказательства этой "богоизбранности" – в Библии, в знаменитых ветхозаветных пророках и новозаветных праведниках; апостолы и Сам Спаситель мира по человеческому происхождению были евреями; наконец, во множестве знаменитых имен еврейских, встречающихся во всех областях человеческого творчества – тут называют евреев-ученых, евреев-философов, евреев-литераторов, евреев-художников: Альберта Эйнштейна, Бенедикта Спинозу, Бориса Пастернака, Исаака Левитана и других.

Такова одна позиция. Противостоит ей полярно противоположный лагерь, откуда возражают:

– Евреи всегда были и теперь есть проклятие рода человеческого. Творчество их боком выходит. Один Карл Маркс чего натворил. Помалкивали бы уж лучше про свое творчество.

Что до Библии, так в ней действительно имеются указания на богоизбранность еврейского народа, но при этом Библия устами их же ветхозаветных пророков и новозаветных праведников обличает их и свидетельствует, что евреи никогда почти не были достойны своего высокого призвания.

Пророк Исаия говорит про своих соплеменников: "...народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святаго Израилева, – повернулись назад. Во что вас бить еще, продолжающие упорство?" (Ис. 1, 4-5).

Пророк Илия сетует Господу: "...сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее" (3 Цар. 19, 10).

Предтеча Господень Иоанн, уже накануне явления миру Спасителя, в который раз предупреждает "упорных": "...сотворите же достойный плод покаяния и не думайте говорить в себе: "отец у нас Авраам", ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем; лопата Его в руке Его; и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым" (Мф. 3, 8-12).

Сам Спаситель, обращаясь к вождям еврейского народа, говорил: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков; таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геену? Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что все сие придет народ сей" (Мф. 23, 29-36). Когда иудеи говорили Ему (прямо, как предвидел Иоанн Креститель): "...отец наш есть Авраам" (Ин. 8, 39), тогда Он ответствовал им: "...если бы вы были дети Авраамовы, то дела Авраамовы делали бы. А теперь ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога: Авраам этого не делал. Вы делаете дела отца вашего.

На это сказали Ему: мы не от любодеяния рождены; одного Отца имеем, Бога.

Иисус сказал им: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня. Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего. Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего" (Ин. 8, 39-44).

Архидиакон Стефан, готовясь к своей мученической кончине, обращается к своим соплеменникам: "Жестоковыйные! люди с необрезанным сердцем и ушами! вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы. Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы, – вы, которые приняли закон при служении Ангелов и не сохранили" (Деян. 7, 51-53).

Таковы две крайние позиции. Примирить их сторонников чаще всего бывает совершенно невозможно. Но на одну из попыток такого примирения я все же укажу. Некоторые люди пытаются примирить спорящих, говоря:

– Признать "богоизбранность" еврейского народа все-таки надо. Ведь все-таки приняли закон. Можно согласиться даже и с тем, что Господь особенным образом любит этот народ. Но любит-то не за их достоинства, а совсем наоборот: как самых упрямых и никудышных своих детей. Так некоторые многодетные матери говорят про своих чад: "Хорошего сына жалко – а плохого вдвойне жальче". Стало быть, если и признавать особенное внимание Бога к еврейскому народу, так объяснять его надо лишь особенной жалостью Отца Небесного к евреям, а никак не особенными их душевными качествами и выдающимися умственными способностями.

Такое "примирение", впрочем, устраивает разве что наименее крайних юдофобов. Юдофилы в большинстве своем, выслушав такое объяснение любви Божией к "избранному народу", не соглашаются с ним и продолжают объяснять любовь Божию к евреям иначе. Между тем совершенно очевидно, что юдофобы с юдофилами более сойтись ни на чем не могут, и если они на этом не сойдутся, значит, никогда не сойдутся. Прийти же в эту общую точку обе стороны могут лишь с известными изменениями в своих характерах. Юдофобам требуется умягчить свои сердца до любви даже и к "жестоковыйным" детям Божиим; юдофилам нужно поселить в свои сердца смирение до согласия, что евреи – и впрямь самые плохие люди. Впрочем, если бы евреи сумели подняться до такого о себе мнения "мы – самые плохие", – они тотчас же сделались бы очень неплохими людьми, а прими Православие – стали бы прекраснейшими православными.

Мы, впрочем, не будем долго мечтать о деле, представляющемся сегодня почти невозможным, и придвинемся поближе к вопросу: каковы же могут быть исторические перспективы еврейского народа? В этом вопросе также нет единомыслия и даже в церковной среде можно услышать разные на сей счет мнения.

Одни говорят:

– Какие там еще "перспективы" могут быть у "детей диавола?" Одна у них перспектива – "огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его" (Мф. 25, 41). Разве не сказал Господь: "...многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов" (Мф. 8, 11-12)? Вот же и сегодня мы уже слышали Его приговор: "...злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим" (Мф. 21, 41), "Се, оставляется вам дом ваш пуст" (Мф. 23, 38).

Если уж они Сына Божия распяли, призвав на себя и на свое потомство Его кровь, если и воплощение Бога в этом племени не вразумило этого племени, так этим они уже окончательно для себя Царство Небесное перечеркнули. На это возлагалась последняя надежда. Говорил же их Иеремия, описывая будущее пришествие Мессии: "Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: "познайте Господа", ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более" (Иер. 31, 31-34). Но если и "...сии уставы перестанут действовать предо Мною, говорит Господь, то и племя Израилево перестанет быть народом предо Мною навсегда" (Иер. 31, 36). Слышите ли это "навсегда" – какие же еще у них "перспективы"?

Так говорят одни. Другие, выслушав, возражают:

– А как же святой апостол Павел в послании к Римлянам пишет: "Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой?" И отвечает: "Никак. Ибо и я Израильтянин", – призванный уже после распятия евреями Спасителя и даже успевший активно поучаствовать в гонениях на христиан: когда архидиакона Стефана побивали камнями, он сторожил одежды этих разъяренных людей и одобрял совершаемую ими расправу (Деян. 7, 58-8, 3), – и вот, этот некогда гонитель Савл, а теперь первоверховный апостол Павел спрашивает: "Неужели Бог отверг народ Свой?" И отвечает: "Никак. Ибо и я, Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова. Не отверг Бог народа Своего, который Он наперед знал. Или не знаете, что говорит Писание в повествовании об Илии? как он жалуется Богу на Израиля, говоря: Господи! пророков Твоих убили, жертвенники Твои разрушили; остался я один, и моей души ищут... Итак спрашиваю: неужели они преткнулись, чтобы совсем пасть? Никак. Но от их падения спасение язычникам, чтобы возбудить в них ревность. Если же падение их – богатство миру, и оскуднение их – богатство язычникам, то тем более полнота их" (Рим. 11; 1-3, 11-12). И вот этот апостол язычников обращается теперь к язычникам-римлянам и наставляет их: "Если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви. Если же некоторые из ветвей отломились, а ты, дикая маслина, привился наместо их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя. Скажешь: "ветви отломились, чтобы мне привиться". Хорошо. Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя. Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости Божией; иначе и ты будешь отсечен. Но и те, если не пребудут в неверии, привьются, потому что Бог силен опять привить их. Ибо если ты отсечен от дикой по природе маслины и не по природе привился к хорошей маслине, то тем более сии природные привьются к своей маслине.

Ибо не хочу оставить вас, братия, в неведении о тайне сей, – чтобы вы не мечтали о себе, – что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется, как написано: придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова. И сей завет им от Меня, когда сниму с них грехи их. В отношении к благовестию, они враги ради вас; а в отношении к избранию, возлюбленные Божии ради отцов. Ибо дары и призвание Божие непреложны. Как и вы некогда были непослушны Богу, а ныне помилованы, по непослушанию их, так и они теперь непослушны для помилования вас, чтобы и сами они были помилованы. Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать.

О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!" (Рим. 11, 16-33).

Выходит, "богоизбранность" Израиля еще не перечеркнута и надежда на помилование им (евреям) оставлена. Каков же будет конечный ответ в "еврейском вопросе"? "Се, оставляется вам дом ваш пуст"? Или: "весь Израиль спасется"?

Конечный ответ ведом пока лишь Богу. Священное Писание отвечает на данный вопрос двумя ответами. Как юдофобы, так и юдофилы находят в одной и той же Библии достаточно цитат для подкрепления своих воззрений. Иногда и меня, грешного, то те, то другие начинают пытать: "Батюшка, ты-то за кого?" Вот ведь вопросец! Не знаешь, как и ответить. Кажется, как ни ответь, непременно ополчишь против себя половину рода человеческого.

Милые мои, хотите верьте, хотите нет: ни за кого я. Не знаю я, каков будет конечный промысел Божий о евреях: спасутся ли они все? Или окажутся все во тьме внешней, где будут плакать и скрежетать зубами? Не знаю.

Предположительно догадываюсь, что Господь их все-таки не станет судить всех чохом, а рассмотрит каждого в отдельности. Кто окажется достойным спасения – будет спасен; кто заслужит "тьму внешнюю" – отправится туда. Но этаким же образом Господь обойдется и с каждым из нас, а не только с евреями. Что же касается более широкого ответа на этот вопрос – каково будет последнее слово Божие о еврейском народе в целом, – на этот вопрос мне, многогрешному, Господь ответа не открывал. А про то, чего я не знаю, я и могу сказать только: "Не знаю".

Если бы я сейчас обращался к евреям, им я, пожалуй, сказал бы, что конечная судьба их нации находится в их собственных руках. Слово Божие предупреждает, что эта конечная судьба их может выглядеть двояко: могут погибнуть, но могут и спастись. Евреям я бы сказал:

– Послушайте, как от лица Божия глаголет ваш пророк Иеремия: "Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его; но если народ этот, на который Я это изрек, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему" (Иер. 18, 7-8).

Евреи! Господь и теперь еще ждет вашего покаяния, и теперь еще вас любит, и теперь еще хочет, чтобы вы спаслись. Будете ли вы и дальше упорствовать, жестоковыйные, или смиренно притечете, наконец, к ногам распятого вами Бога с покаянным плачем, – о, с самым громким плачем из всех народов, ибо вы же Его распяли и Его учеников гнали и до сего дня гоните... Или и дальше будете гнать и коснеть в злых делах своих? В ваших руках и ваше спасение (через покаяние), и ваша гибель (через коснение в злых делах).

Об этом говорил ваш премудрый Иисус сын Сирахов: "Он (Господь) от начала сотворил человека и оставил его в руке произволения его. Если хочешь, соблюдешь заповеди и сохранишь благоугодную верность. Он предложил тебе огонь и воду: на что хочешь прострешь руку твою. Перед человеком жизнь и смерть, и чего он пожелает, то и дастся ему" (Сир. 5, 14-17). Чего же вы пожелаете, евреи?

Мне, русскому, жаль вас, евреи. Мне, в силу жалостливого моего русского характера, конечно, желается, чтобы, по слову святого апостола Павла, "ожесточение произошло в Израиле отчасти и до времени", хочется надеяться, что не всегда вы "пребудете в неверии", а "обратитесь" и "привьетесь". Потому что Бог действительно "силен опять привить вас" – Он же всемогущ.

Но помнить надо, что может быть и другой исход. Опять от лица Божия глаголет Иеремия: "А иногда скажу о каком-либо народе и царстве, что устрою и утвержу его, но если он будет делать злое пред очами Моими и не слушаться гласа Моего, Я отменю то добро, которым хотел облагодетельствовать его" (Иер. 18, 9-10). Бог и это может – тоже в силу всемогущества.

"Итак, – повелевает Господь Иеремии, – скажи мужам Иуды и жителям Иерусалима: так говорит Господь: вот, я готовлю вам зло и замышляю против вас, итак обратитесь каждый от злого пути своего и исправьте пути ваши и поступки ваши.

Но они говорят: "не надейся; мы будем жить по своим помыслам и будем поступать каждый по упорству злого своего сердца".

Посему так говорит Господь: спросите между народами, слыхал ли кто подобное сему? крайне гнусные дела совершила дева Израилева. Оставляет ли снег Ливанский скалу горы? и иссякают ли из других мест текущие холодные воды? А народ Мой оставил Меня; они кадят суетным, споткнулись на путях своих, оставили пути древние, чтобы ходить по стезям пути непроложенного, чтобы сделать землю свою ужасом, всегдашним посмеянием, так что каждый, проходящий по ней, изумится и покачает головою своею.

Как восточным ветром развею их пред лицем врага; спиною, а не лицем обращусь к ним в день бедствия их" (Иер. 18, 11-17).

Эту сторону "еврейского вопроса" надо, очевидно, оставить решать самим евреям. Изберут ли они для себя "богоизбранность" или "богоотверженность", спасение или гибель? "Чего они пожелают – то и дастся им".

А мы теперь перейдем к другой стороне этого вопроса. Для нас, русских людей, безспорно, важнее и острее "еврейского вопроса" стоит сегодня "русский вопрос". Еврейский народ приспособился и к рассеянию, и в рассеянии сумел сохранить свое лицо. Нет никакого "вопроса", никакого сомнения в том, что он – раскаявшимся или нераскаянным – но доживет, как самобытная нация, до конца света. В ином положении мы. Русский народ сегодня вымирает, гибнет на глазах, и его будущность стоит под большим-пребольшим вопросом.

"Быть или не быть?" – до такой гамлетовской остроты заострился теперь "русский вопрос".

При этом так уж сложилось, что этот наш теперешний "русско-гамлетовский" вопрос возник и заострился у нас не без участия евреев. И сами мы, безспорно, виноваты, безмерно виноваты, что докатились до такой жизни. Но и то, что "помогли" докатиться – это тоже безспорно. Об этом надо тоже без лишних эмоций поговорить, хотя об этом русскому человеку, может быть, всего труднее говорить без эмоций.

К этой стороне "еврейского вопроса" у большинства русских людей наблюдается совершенно странное и единственное в своем роде отношение. Любые другие, какие угодно сложные и острые вопросы мы способны обсуждать спокойно, взвешенно, объективно. Но едва речь заходит о евреях, едва русский человек слышит слова "жидомасонский заговор" – с русским человеком тут же приключается что-то странное: всю взвешенность и объективность из него словно ветром выдувает, о спокойствии нет и речи, следует мгновенная и очень эмоциональная реакция. Автор этих строк многократно испытывал ее на себе. Или тебя готовы прямо расцеловать, как наироднейшего человека, за то, что ты тоже признаешь реальность "жидомасонского заговора", или на тебя начинают поглядывать, как на душевнобольного челове- ка, у которого мания преследования. Или безоговорочное и заведомое согласие, или столько же безоговорочное и заведомое отрицание. И то и другое – без всякого желания выслушать доводы, объяснения, всесторонне рассмотреть вопрос. Либо "это несомненно есть", либо "этого не может быть, потому что этого не может быть"...

Серьезный разговор на эту тему у русских людей, конечно же, еще впереди. Я не берусь сейчас расставить все точки над i в этом сложнейшем вопросе. Удовлетворен буду уже и тем, если положу хоть начало этому разговору.

Для начала скажу, что документального и книжного материала на эту тему накопилось уже довольно много. Но я намеренно не буду называть тут имен, кроме тех авторов, на кого буду ссылаться. Больше того: даже не советую залезать с головой в эту литературу человеку малоцерковному. Совсем не церковному – совсем не советую даже и прикасаться к таким книгам.

Мне доводилось слышать сетования "знающих" людей: "Почему этой литературы нет на книжных прилавках? Утаивают от народа правду. Пусть скажут все, как было; народ должен знать правду..."

Дорогие вы мои правдолюбы, поверьте, я тоже очень люблю правду. Но вот этой правдой в это теперешнее время наш теперешний народ я бы кормить не стал. Потому что это очень уж страшная и жестокая правда. Не всякий желудок ее переварит.

Если невоцерковленный русский человек узнает во всех подробностях всю правду об участии евреев в судьбах его родного Отечества, он ведь не простит по-евангельски. Нет, такой человек, узнав все, как было, всеобязательно сделается жидоненавистником, и по стране покатятся еврейские погромы. Такова правда!

Конечно же, я в это крепко верю: русские люди вырастут когда-нибудь духовно для того, чтобы знать все. Но давайте мы узнаем это все не раньше, чем будем способны за все простить.

Вместе с этим если не все, то хоть что-то русские люди могут и должны знать уже и теперь. Хотя бы в общих чертах, без подробностей, будящих жажду мести, на уровне хоть статистических данных, русским людям надо, конечно, знать, кто такие иудеи и чего от них можно ожидать. Цифры эти, думаю, не заставят видеть в каждом еврее своего кровного врага, но в то же время позволят немножко взвешеннее, серьезнее, объективнее взглянуть на "почвенность" или "безпочвенность" "еврейского вопроса". Цифры эти таковы.

	Число членов	Члены-евреи	% евреев
Совет народных комиссаров	22	17	77
Военный комиссариат	43	33	76
Комиссариат Иностранных дел	16	13	81
Комиссариат Финансов	30	24	80
Комиссариат Юстиции	21	20	95
Комиссариат Просвещения	53	42	79
Комиссариат Социального Просвещения	6	6	100
Комиссариат Труда	8	7	88
Уполномоченные большевистского Красного Креста в Берлине, Вене, Варшаве, Бухаресте, Копенгагене	8	8	100
Областные комиссары	23	21	91

Эти данные взяты из книги Генри Форда "Международное еврейство" [2, с. 221]. Чтобы оценить их как следует, нужно учесть, что процентный состав евреев в СССР составлял тогда примерно 2%.

Андрей Иванович Дикий пишет: "Пример России оказался заразительным. И в первые годы после падения Германской и Австрийской империй было сделано несколько попыток повторить то, что произошло в России в 1917 году, также в Берлине, Баварии и Венгрии.

В Берлине во время революции в конце 1918 года активное участие евреев в немецкой политике вызвало появление плакатов такого содержания: "О, бедный, обманутый, немецкий народ!.. В Германии на 200 немцев приходится 3 еврея... Но в сегодняшнем правительстве: на 100 человек – 80 евреев" (по данным журнала "Дер Шпигель", № 48, 1969 г.)...

В Баварии 13 апреля 1919 года была провозглашена советская власть и "диктатура пролетариата". Вся полнота власти перешла к четырехчленному Центральному Комитету Совета Рабочих и Солдатских депутатов. Возглавил его некий еврей – уроженец России Евгений Ниссен, принявший псевдоним "Левине". Остальные три члена ЦК были тоже евреи: Толлер, Эйснер, Ландауэр.

По свидетельству мемуаристов, в "Баварской Социалистической Советской Республике" не меньше 90 % всех ответственных и руководящих постов занимали евреи...

В Венгрии в том же 1919 году власть была захвачена коммунистами, возглавленными евреем Белой Куном и, "в порядке красного террора" перебито немало противников советской власти. Венгерский еврей Оскар Ясси, бывший министр в революционном правительстве графа Карольи (уступившего без сопротивления власть Беле Куну), в своих воспоминаниях в начале 20-х годов писал: "число евреев-руководителей большевистского движения в Венгрии доходило до 95%" [3, с. 21-23].

Оправданно евреи, в годы расцвета коммунистической идеологии, "защищались" такими стихами:

"Мы часто плачем, слишком часто стонем, Но наш народ, огонь прошедший, чист. Недаром слово "жид" всегда синоним С большим, великим словом "коммунист" [3, с. 144].

К счастью для вышепоименованных народов, революционные еврейские правительства у них просуществовали недолго. Русскому народу повезло меньше. В России евреи крепко вцепились во власть и, если говорить уже совершенно открытым текстом, то они не выпускают ее и до сего дня.

В 1956 году английский писатель и журналист Дуглас Рид писал: "Целью сионистов, уничтоживших христианскую Россию, является не допустить ее восстановления после падения (или эволюции) большевизма, развязав в этом случае "войну всех против всех" под знаком "самоопределения народов" [4, с. 476].

Это было написано 40 лет назад. Я прочитал впервые эти строки примерно десять лет назад. Тогда у нас уже поговаривали, что начавшаяся "перестройка" закончится "перестрелкой"; но мне все еще не верилось в возможность падения (или эволюции) большевизма. Сегодня мы видим, как предсказание Дугласа Рида осуществилось и осуществляется буквально на наших глазах.

Народы "самоопределяются" вовсю, "война всех против всех" развязана, и только чудом Божиим и неизъяснимой милостью Его к нам, грешным, я могу объяснить себе тот факт, что эта "война" не переросла еще во всенародную и Россия до сих пор отделывается "горячими точками", а не полыхает еще вся в пожарище новой "гражданской войны".

Ввиду всего изложенного осмелюсь назвать законным и оправданным то мнение, что Россией должны управлять русские. Здесь нет никакого шовинизма. Не надо истошных криков о "поднимающем голову русском фашизме". Фашистами русские люди никогда не были и не будут. Они просто хотят управлять собой сами. Всего-навсего. Это же ведь самое элементарное и самое естественное право любого народа. Германией управляют немцы, Англией – англичане, Францией – французы, Китаем – китайцы, Японией – японцы... Почему Россией не могут управлять русские?.. Нет, господа хорошие, хватит. Наруководились. Сыты мы инородными и иноверными правителями по горло.

Увольнять их с работы и выбрасывать на улицу, конечно, нельзя. Хоть они и евреи, а все же люди, обрекать людей на голодную смерть мы не будем. Какие мы после этого были бы христиане? Конечно, надо предоставить им другую работу, чтоб они могли прокормить себя и семьи. Если кто-то не умеет ничего более, только "руководить" – таких отправить на безплатные "курсы переквалификации". Если же кто-то упорно желает только руководить, не видит для себя человек иного места в жизни, призвание у него такое (всякое может быть) – таких с почетом и пожеланиями всего доброго проводить в Израиль. Пусть они там друг другом руководят, как хотят и сколько влезет. Если кто-то уже так влюбился в Россию, что ни в какую не хочет расставаться ни с ней, ни с руководством, – таких опять с почетом и добрыми пожеланиями проводить в нашу родную Еврейскую автономную область. Пока она еще не "самоопределилась" и не стала отдельным государством. Пусть они в Биробиджане и окрестностях являют миру свои управленческие таланты. Все, что хотите мы вам предоставим, только нами больше не надо управлять.

"Истинные израильтяне, в которых нет лукавства", нас поймут и не обидятся. А "лукавых" израильтян нельзя подпускать к власти, сколько бы они ни обижались. Когда они будут довольны – мы восплачем. Полыхать-таки тогда в стране пожарищу новой "гражданской".

Впрочем, сегодняшняя наша кадровая задача не решится еще вполне только удалением евреев с руководящих постов. Сделав это, можно даже и вовсе ничего этим не решить. Сегодня хватает и русских иуд, готовых за свободно конвертируемую валюту продать страну кому угодно. Если Россия хочет сегодня выжить, ей надо всем миром крепко подумать, как бы ей поставить у всех своих рулей воистину лучших людей. Справиться с этой задачей может поистине лишь соборный, всенародный разум. Позволю себе и здесь положить лишь начало обсуждению вопроса.

Русские люди, попробуйте-ка вы расспросы всех ваших депутатов начинать с такого вопроса: "Давно ли вы, господин ли, товарищ ли, были последний раз в храме Божием у Исповеди и Святого Причастия?" И если господин или товарищ депутат дорогу к храму Божию забыл, а то и вовсе не знал, лучше бы вам такого не ставить над собой.

Да, и вне Церкви есть люди достойные и честные. Согласен. Да, и в Церкви есть такие чада, которые семьей из трех человек не могут управлять – куда уж таким лезть в государственные дела. Больше скажу: страшно грязен нравственно бывает и церковный человек. Это вам говорит человек, выслушавший не одну тысячу исповедей, и потому отвечающий за свои слова. И все-таки советую избирать на ответственные посты людей церковных. Заверяю вас: немножечко научили меня эти исповеди разбираться в душе человеческой. И не только за себя, а и за многих русских священников скажу и, думаю, не ошибусь:

– Никто так не знает русскую душу, как знает ее русский священник.

Заслуга наша тут, впрочем, невелика. Просто положение священника в России есть положение исключительное и аналогов в современном мире, пожалуй, не имеющее.

Люди в современном мире сплошь сделались "актерами". Единицы живут. Остальные играют роли. С женой он играет одну роль, с детьми – другую, с любовницей – третью, на работе – четвертую, с одним другом – пятую, с другим другом – шестую. Дома он в одной маске, на работе – в другой, с другом – в третьей... Снимает ли западный человек хоть где-то эти маски и как он это делает – этого я не знаю. Но как это делают русские люди – это я очень хорошо знаю. И любой русский священник, практикующий частную исповедь, это знает.

Есть в России одно место, где русские люди прекращают "играть роли". Это место – храм Божий, еще точнее – исповедальный аналой. Вот здесь, перед крестом и Евангелием – если уж добирается до этого русский человек, – так предстает перед Богом и священником без всяких масок, как есть. Перед Богом – не играют. Игры и маски уместны где угодно, но только не здесь, перед всепроникающим взором Божиим. Здесь – живут; здесь хоть ненадолго обращают взор на собственное свое лицо без всякого грима. И вот такими русских людей, каковы они есть в глубинной сути своей, имеют возможность видеть только Бог и священник. Понятное дело, что будь этот русский священник и последним на свете тупицей, но если он всего только добросовестно выслушает и одну, и другую тысячу исповедей, пройдут перед его взором тысячи душ, таких разных, со всем их греховным злосмрадием, но и со всей благоухающей святостью – тут и тупица вразумится и поймет кое-что в душе человеческой.

И вот один из таких русских священников обращается к вам, русские люди, и советует: "Лучше бы вам поставить над собой церковных людей. Это правда, что они бывают плохи, да ведь только другие-то – еще хуже".

Я это, впрочем, опять подчеркиваю, не "всерешение" предлагаю, а только начало разговору полагаю. Над этим вопросом надо всем миром, соборно, всенародно подумать. Вот эту надобность я вижу отчетливо. А как мы этот вопрос в конечном итоге решим, сего пока не знаю.

Знаю только еще об одном: времени у нас на раздумья мало. По человеческому разумению, оно у нас уже несколько лет назад закончилось. По человеческим соображениям и имеющимся на то предпосылкам Россия должна бы сегодня догорать, а может быть, уже и догореть в "войне всех против всех". Хранимы мы вот уже несколько лет, опять повторяю, единственно чудом Божиим и Его милостью, вопреки всем человеческим предположениям. Но испытывать долготерпение Божие безконечно нельзя.

Вернемся, однако же, к перспективе "еврейского вопроса" в России. Будет ли этот вопрос разрешен и как он будет разрешен? Мне и здесь видится не один, и даже не два, а целых три возможных ответа. "Еврейский вопрос" в России может быть разрешен:

1. Истреблением русских – "войною всех против всех", алкогольным геноцидом, развратом, СПИДом, наркотиками и тому подобными средствами. Когда России не станет – не станет и вопроса о ее сохранении и спасении от евреев.

2. Истреблением евреев – еврейскими погромами, привлечением гитлеровских методов борьбы с еврейством ("айнзацкоманды", "зондеркоманды" и т. п.), изобретением иных подобных методов.

3. Примирением и через это спасением русских и евреев.

Надо ли говорить, что лучшим из трех мне представляется, конечно же, третье "спасительное" решение вопроса, а не такие, которые снимают вопрос и уничтожают спор уничтожением одной из спорящих сторон.

Примириться же и спастись как русские, так и евреи – это я тоже отчетливо вижу – собственными только стараниями явно не смогут. Примирить и спасти нас может только Христос. "Потому что Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения" (2 Кор. 5, 19). Для того, чтобы и русским и евреям примириться друг с другом, и тем и другим надо прежде "примириться с Богом", как увещевает апостол (2 Кор. 5, 20).

Поймут ли это и согласятся ли с этим евреи – это евреи решат. Как они себя дальше поведут, такую и награду (или наказание) от Бога заслужат и получат. Наше русское дело – сделать то, что зависит от нас: самим принять и исполнять "слово примирения", слово Христово, самим жить по-евангельски.

Ведь и мы можем спастись, а можем и погибнуть. Тоже получим, чего заслужим. Притча о злых виноградарях имеет отношение не только к евреям, но и к нам. Мы-то с вами добрые ли виноградари? Можем ли мы сказать о себе, что виноградник у нас ухожен и жизнь наша благоухает святостью? Увы нам! Виноградник наш зарос тернием, и в жизни нашей гораздо больше горьких и злых плодов, чем добра и благочестия. В Церковь мы ходить не хотим, богослужение в храме нам выстоять тяжело, поститься нам тяжело, молиться нам тяжело – грешить только легко. Евангелие теперь стоит дешевле, чем буханка хлеба. Но у многих русских людей даже и теперь нет в доме Евангелия. Еще больше таких, кто купил его, поставил на книжную полку и забыл о нем. Им его не то что в основание своей жизни положить – им его почитать-то некогда. О каком же исполнении евангельских заповедей говорить таким людям, которые и не знают- то этих заповедей?.. На кого обижаться таким нерадивым виноградарям, когда виноградник их плодоносит горькими и злыми плодами и жизнь их от таких плодов делается горькая? Больше всего дожить до такой "горечи" "помогли" себе мы сами.

Евреи не живут по евангельским заповедям. Но евреи, в большинстве своем, и не верят во Христа, как в Бога и Спасителя. У них иная религия и иные заповеди.

Доктор Эльханат Элькес, председатель совета старейшин Каунасского еврейского гетто, писал в 1943 году в завещании своим детям: "Не забывайте того, что причинил нам современный Амалик. [Амалик – родоначальник племени амаликитян, жившего в древности между Палестиной и Египтом и враждовавшего с евреями. С библейских времен это имя стало нарицательным, обозначающим злейших врагов еврейского народа.] Помните это до последнего дня своего и передайте как священный завет будущим поколениям. Немцы убивали нас, резали, уничтожали с полным спокойствием и равнодушием. Я видел их и стоял среди них, когда они посылали на смерть тысячи мужчин, женщин и детей. Они с аппетитом ели свой утренний бутерброд, одновременно следя за тем, чтобы машина уничтожения действовала безотказно. Я видел их, когда они возвращались с места казни, с ног до головы обрызганные кровью наших близких и родных. В прекрасном настроении они садились за стол, ели, пили, слушали по радио легкую музыку. Настоящие профессиональные палачи!..

Дети мои, никогда не желайте им добра! Да будут они прокляты, они и их дети, в ваших глазах и в глазах будущих поколений!" [5, с. 281-282].

Но это им сказано: "люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего" (Мф. 5, 43). А нам сказано: "Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас" (Мф. 5, 44).

"Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, а не проклинайте... никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром пред всеми человеками. Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми. Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром" (Рим. 12; 14, 17-21).

Для достойных наказания Господом приготовлен "огонь вечный" с "горящими угольями". Но пока Он долготерпит нас, окаянных грешников, надо нам, родные мои, приложить все свои усилия, чтобы как мы, так и враги наши оказались достойны в глазах Божиих лучшей, не "огненной" участи. Надо, родные, так жить, чтобы услышать на Страшном Суде: "Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира" (Мф. 25, 34). Зачем же нам лезть в "огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его" (Мф. 25, 41), – когда нам уготовано "Царство"?

Ради этого будущего, апостол учит любви Христовой:

"Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.

Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем, когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.

Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, помладенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.

Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.

А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше. Достигайте любви" (1 Кор. 13, 1–14, 1).

Поймут ли это евреи? И согласятся ли они поменять свой "закон мести" на этот "закон любви"? Не знаю. Но мыто, исповедующие Христа Богом, живем ли так, как велит нам наш Бог?

Да, я согласен, что не только доктор Эльханат Элькес был зрителем зверств. Когда мир узнает вполне о зверствах иудеев в СССР – мир содрогнется от ужаса и все карательные действия Адольфа Гитлера покажутся невинными забавами, по сравнению с тем, что было проделано евреями в России в то время, когда она стала называться Союзом Советских Социалистических Республик и ее вооруженными силами командовал еврей Бронштейн (Троцкий), политически их "воспитывал" еврей Гамарник, министром внутренних дел являлся еврей Апфельбаум (Зиновьев), внешнюю политику страны представляли Финкельштейн (Литвинов), Иоффе, Суриц и их единоплеменники, делами печати ведали Нахамкес и Авербах, вопросами религии ведал Губельман Миней Израилевич (Ярославский Емельян Михайлович) и т. д.

Ну, так что же нам делать? Подобно их "доктору", завещать своим детям вечную ненависть к их племени? Но где же тогда наше тысячелетнее христианство? Тогда мы, выходит, только называемся христианами, а на деле являемся "талмудистами" – читаем Евангелие, а в жизни руководствуемся Талмудом. Нет, родные мои, пусть они нас обидели, и крепко обидели, но ведь и за обидчиков Господь велит молиться. Простим и будем молиться.

В нашем теперешнем взаимном озлоблении не только они виноваты, но и мы. Будут ли они свою вину исправлять – это их дело. Наше дело – исправить нашу вину. А наша вина и перед евреями, и еще больше перед самими собой в том, что, называясь христианами, мы не живем, как учил Христос.

Еще раз повторю эти слова Спасителя: "Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не про- тивься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас..." (Мф. 5, 38-44).

Кто-нибудь из христиан когда-нибудь так относился к ненавидящим и обижающим их иудеям? Разве что единицы. Большинство же христиан на их ненависть и обиды отвечали и отвечают своими ненавистью и обидами. Этому ли учил нас Спаситель?

Нет, родные мои, надо нам и их – врагов и обидчиков наших – а все-таки любить. Любить – не значит потакать их злу и греху, позволять им губить нас. Ведь, губя нас, они и свои души губят. Поэтому даже ради них – дабы уменьшить для них возможность дальнейшего увязания во зле и грехе, – даже для этого от руководящих постов их все-таки надо отстранить.

Но в остальном по жизни к ним надо относиться, конечно же, доброжелательно, любовно, по слову Спасителя. Уверен, что это и будет самый лучший и действенный способ борьбы с ними. А то вы посмотрите: как только ни пытались люди бороться с иудеями – в царской России пытались противостоять им чертой оседлости, Гитлер ужесточил борьбу и через гетто шел к полному физическому уничтожению еврейской расы. "В Европе не наступит равновесие, – говорил он в своей речи 30 января 1939 года по случаю шестой годовщины прихода нацистов к власти в Германии, – пока не будет решен еврейский вопрос... В течение своей жизни я часто выступал пророком, за что меня обычно осмеивали. В период моей борьбы за власть я сказал, что однажды возглавлю государство и нацию и тогда, наряду со многими другими, решу и еврейскую проблему. Именно евреи первые встретили мои пророчества смехом. Их смех, некогда такой громкий, теперь, как я полагаю, застрял у них в горле. И сегодня я опять буду пророком: если международные еврейские финансисты в Европе и за ее пределами сумеют еще раз втянуть народы в мировую войну, то результатом войны будет не большевизация мира и, следовательно, триумф еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе" [5, с. 33-34].

На сей раз Адольф Гитлер оказался плохим "пророком". "Результатом" Второй мировой войны было уничтожение не "еврейской расы" в Европе, а уничтожение нацистского режима в Германии.

Страшно решиться на борьбу с евреями "любовью"? И так забили, а "подставь другую щеку" – вовсе добьют? Не посовестятся, заберут вместе с "рубашкой" и "верхнюю одежду"?.. Ну, что же, давайте бороться с ними "изведанными методами". Только не получим ли известных же и результатов? Помогла нам черта оседлости или Гитлеру политика геноцида? У нас они расстреляли царя с семьей и устроили геноцид русского народа, фашистская Германия тоже была повержена в прах, и Гитлера давно нет – а евреи живут и процветают. Вот результаты, которых добивались люди, борясь с ними средствами, изысканными человеческим умом. Может быть, пришла пора уже, испытав эти средства, подсказанные человеческим умом, – "зажимать" и "убивать", испытать, наконец, средство, рекомендуемое Богом, – "любить"?

Своими средствами мы их не "перевоспитали", да и себе-то плохо помогли. Отважимся же, милые, поступить, как Бог велит. Умом-то мы ведь понимаем, что всем станет хорошо, если все будут жить, как Бог велит. Да и сердцем соглашаемся, что действительно всем будет хорошо, если все будут друг друга любить.

Откуда же тогда в нас берется эта "нерешительность", эти странные мысли: оно и впрямь было бы хорошо, когда бы все друг друга любили, да не станет ли нам плохо, если мы будем любить?.. От лукаваго "нерешительность" сия и мысли сии. Нет, милые, если будем любить друг друга – плохо не будет. Даже если будем любить и евреев – опять плохо не будет. Даже если их и этим не "перевоспитаем" – и тогда плохо не будет. Не спасем их, так хоть себя-то спасем. Хоть сами-то заживем, наконец, христианами, в соответствии с требованиями своей религии. Уже и это будет замечательно и превратит нас из виноградарей злых и нерадивых в добрых. А такие добрые виноградари, может быть, все-таки и помогут еврейской "природной ветви", "отломившейся неверием", покаяться и вновь "привиться".

Огромная правда звучит в словах святителя Иоанна Златоуста: "Никто бы не оставался язычником, если бы мы были христианами как следует".

Есть один русский автор, писавший о "еврейском вопросе", с мыслями которого на этот счет я безбоязненно советовал бы познакомиться и русским, и евреям. Это Федор Михайлович Достоевский. "Еврейскому вопросу" у него посвящены вторая и третья главы мартовского выпуска "Дневника писателя" за 1877 год. Решение этого вопроса Федор Михайлович предлагает не "русское" и не "еврейское", а... "немецкое". Только не в духе Гитлера, а в духе другого немца – доктора Гинденбурга. Мне этот доктор Гинденбург гораздо милее доктора Эльханата Элькеса... Но, обо всем по порядку.

Третья глава мартовского выпуска "Дневника писателя" начинается подглавкой: "Похороны Общечеловека". "Общечеловеком" Федор Михайлович называет здесь этого самого доктора Гинденбурга, по национальности немца, по вероисповеданию лютеранина. Этот человек жил в прошлом веке в одном из губернских городов западной России. Это был многонациональный город – там жили вместе русские, евреи, немцы, поляки, литовцы. И вот когда этого доктора хоронили, так все эти народности признали его за своего. (Отсюда Федор Михайлович и назвал его "общечеловеком"). Как же это случилось?

Умер доктор Гинденбург 84 лет от роду. А перед этим 58 лет лечил в этом городе людей и принимал у рожениц роды. Причем, помогая своим пациентам, он не спрашивал их о вере и нации – его это не интересовало, он помогал всем. Он шел прежде всего не к немцам, а туда, где в нем нуждались. Он не говорил: "Если ты немец и лютеранин – так я тебя буду лечить и подешевле вылечу. А если ты русский или еврей, так пусть вас русские и еврейские врачи лечат. А хотите у меня лечиться, так платите втридорога".

С оплатой его услуг вообще случались курьезы. Об этом особый разговор. Однажды он, например, вылечил одного бедного еврея-дровосека, но тут же заболела его жена, а потом и дети. Он ездил к ним долгое время ежедневно, а иногда и по два раза в день, а когда всех поставил на ноги, спрашивает главу семейства: "Ну, чем будешь расплачиваться?" Тот отвечает: "У меня ничего нет, осталась последняя коза, продам ее и рассчитаюсь". Доктор ушел, он так и сделал. Продал козу и принес доктору деньги. Тот деньги принял, отдал их своему лакею, добавил к ним еще две такие же суммы и наказал купить для дровосека корову. Приходит дровосек домой, а через час к нему на двор приводят корову и говорят: доктор прислал. И такие случаи, когда он с бедных людей не только не брал платы, а еще и сам делился с ними деньгами, полученными от богатых пациентов, случались часто.

А однажды, будучи позван к одной бедной еврейке-роженице и видя, что не во что принять ребеночка, он снял с себя рубаху и разорвал на пеленки.

Когда его хоронили, над его гробом и из глаз немцев и из глаз русских и из еврейских и литовских и из всех глаз лились совершенно одинаковые слезы, горячие и искренние.

Ф.М. Достоевский, рассказав об этом, предлагал какому-нибудь художнику взяться за картину и рисовал сюжет: "...на кривом столе догорает оплывшая сальная свечка, а сквозь единственное, заиндевевшее и обледенелое оконце уже брезжит рассвет нового дня... Трудные родильницы часто родят на рассвете: всю ночь промучаются, а к утру родят. Вот усталый старичок, на миг оставив мать, берется за ребенка. Принять не во что, пеленок нет, ни тряпки нет (бывает этакая бедность, господа, клянусь вам, бывает...), и вот праведный старичок снял свой старенький виц-мундирчик, снял с плеч рубашку и разрывает ее на пеленки. Лицо его строгое и проникнутое. Бедный новорожденный еврейчик копошится перед ним на постели, христианин принимает еврейчика в свои руки и обвивает его рубашкой с плеч своих. Разрешение еврейского вопроса, господа! Восьмидесятилетний, обнаженный и дрожащий от утренней сырости торс доктора может занять видное место в картине, не говоря уже про лицо старика и про лицо молодой, измученной родильницы, смотрящей на своего новорожденного и на проделки с ним доктора. Все это видит сверху Христос, и доктор знает это: "Этот бедный жидок вырастет и может снимет и сам с плеча рубашку и отдаст христианину, вспоминая рассказ о рождении своем ", – с наивной и благородной верой думает старик про себя. Сбудется ли это? Вероятнее всего, что нет, но сбыться может, а на земле лучше и делать-то нечего, как верить в то, что это сбыться может и сбудется. А доктор вправе верить, потому что уж на нем сбылось: "Исполнил я, исполнит и другой, чем я лучше другого?.." [6, с. 106-107].

"Единичный случай, скажут. Что ж, господа, я опять виноват: опять вижу в единичном случае чуть не начало разрешения всего вопроса..." [6, с. 105].

"Этот общий человек хоть и единичный случай, а соединил же над гробом своим весь город. Эти русские бабы и бедные еврейки целовали его ноги в гробу вместе, теснились около него вместе, плакали вместе. Пятьдесят восемь лет служения человечеству в этом городе, пятьдесят восемь лет неустанной любви соединили всех хоть раз над гробом его в общем восторге и в общих слезах. Провожает его весь город, звучат колокола всех церквей, поются молитвы на всех языках. Пастор со слезами говорит речь над раскрытой могилой. Раввин стоит в стороне, ждет, и как кончил пастор, сменяет его и говорит свою речь и льет те же слезы. Да ведь в это мгновение почти разрешен хоть бы этот самый "еврейский вопрос"! Ведь пастор и раввин соединились в общей любви, ведь они почти обнялись над этой могилой в виду христиан и евреев. Что в том, что, разойдясь, каждый примется за старые предрассудки: капля точит камень, а вот эти-то "общие человеки" побеждают мир, соединяя его; предрассудки будут бледнеть с каждым единичным случаем и, наконец, вовсе исчезнут. Про старичка останутся легенды... А легенды – уж это первый шаг к делу, это живое воспоминание и неустанное напоминание об этих "победителях мира", которым принадлежит земля. А уверовав в то, что это действительно победители, и что такие действительно "наследят землю", вы уже почти соединились во всем. Все это очень просто, но мудрено кажется одно: именно убедиться в том, что вот без этих-то единиц никогда не соберете всего числа, сейчас все рассыплется, а вот эти-то все соединят. Эти мысль дают, эти веру дают, живой опыт собою представляют, а стало быть, и доказательство. И вовсе нечего ждать, пока все станут такими же хорошими, как и они, или очень многие: нужно очень немного таких, чтоб спасти мир, до того они сильны" [6, с. 107-108].

Воистину так, милые мои. Если хоть немногие русские люди хоть чуть-чуть уподобятся этому немецкому доктору – поймут, что только в этом, в любви, разрешение и "еврейского", и всех на свете роковых вопросов – эти немногие лягут костьми, но с помощью Божией спасут мир. А когда таких будет поболе – так, может быть, и "костьми ложиться" не придется. О, если бы хоть половина, о, если бы хоть десятина русских людей стала такими "немцами", – эта десятина неузнаваемо преобразила бы лицо земли. Такие "общечеловеки" всенепременно объединили бы, с помощью Божией, все разругавшееся ныне человечество в одну дружную семью любящих друг друга детей Божиих. Вот ведь цель-то наша – не "Союз нерушимый республик свободных", закованный в цепи, завешанный от любопытных взглядов "железным занавесом", созданный на слезах и крови, а именно такая дружная семья народов, объединенная евангельским законом любви друг ко другу и к Богу. Сие и буди, буди.

Аминь.